Александр ДУГИН

избранные тексты из новой книги

ПОБЕГ

Устройство реальности таково. Существует круг проявленного, упорядоченного, данного, структурированного. Это круг “мира сего”. Порядок в нем максимален в центре и минимален на периферии. Это круг “мира сего” имеет свою жесткую логику, свои законы, свое фиксированное устройство. Не всегда и не всем оно понятно. Но по мере приближению к его центру, к его полюсу общая логику становится все боле и более ясной. В этом центре пребывает власть. Не только политическая, но всякая, тотальная - власть физических материальных законов, исторических тенденций, заданных плотью этого мира фатальных векторов. Христиане называют абсолютного носителя этой власти “князем мира сего”, princeps hujus mundi по-латыни. Чаще всего он отождествляется с дьяволом.
“Мир сей” можно также назвать Системой. Кругом системы. Крайне левые часто отождествляли его с “фашизмом” или Аушвицем. “Мир сей” проецирует свою власть на все уровни, наличествующие в конституции существ, которые оказались в него вовлеченными. Рождаясь человеком или приходя в мир животным, насекомым, растением или вещью автоматически оказываемся под ярмом тотальной власти Системы. Это она создает мораль, определяет нормы, устанавливает законы, определяет что и как делать, как и где жить, как и когда умирать. У “мира сего” своя география, своя цельность, своя логика, своя судьба. Она хочет выглядеть единственной и общеобязательной. Она желает выдать свой порядок за единственно возможный, свои принципы за универсальные установки, не имеющие альтернативы. “Мир сей” называется также “ветхим миром”, его закон - “ветхим законом”, существа его населяющие - “ветхими существами”. В центре его находится “ветхий князь”.
Вся реальность циркулирует между центром Системы и ее периферией. Удаляясь от центра реальность распадается на фрагменты, теряет упорядоченную структуру, страдает, распадается, извращается, разлагается, нищает, деградирует, теряет могущество, силы, власть, благополучие, состояние. Приближаясь к центру, напротив, реальность упорядочивается, усиливается, укрепляется, нормализируется, получает соучастие в власти “ветхого князя”, наделяется могуществом. Эта динамика перемещения под воздействием двух сил - центробежной и центростремительной - составляет единственное содержание “ветхого существования”, “бытия в Системе”. При этом сама Система постоянно изменяется, хотя сохраняет постоянным свое сущностное качество.
Вопреки претензиям онтологического Аушвица на свою единственность, безальтернативность, неизбежность, это ложь. Есть - может быть - иной круг. Это - “новый мир”, “новые небеса и новая земля”, “новая жизнь” Данте, “новый человек”, “новый Адам”, “новое бытие”, “новый порядок”. Где и как найти это?
Только не в Системе. В ней нет такой точки, которая служила бы переходом к “новому бытию”. В ней не может быть такой точки. Но все же есть два предела, которые граничат с отсутствием Системы, а это уже близко к тому, что нас интересует.
Первая линия - это центр. Здесь нет иллюзий объема. Власть обладает магическим качеством, она ставит существо одной ногой на зыбкую почву потустороннего. Поэтому власть так головокружительна. В абсолютном центре Системы очевидна ее фиктивность, ложность ее претензии на безальтернативность. Властелин соприкасается напрямую с “князем мира сего”, знает его дыхание, зловещий аромат его присутствия. А соприкасаясь с этой черной тайной, открывается парадоксальная возможность заглянуть через плечо Узурпатора. Там хлещет иной свет. Мистерия царской власти одна из самых глубоких и страшных.
Вторая грань - предельная периферия. Там ткань бытия истончается до прозрачной пленки. Фрагменты, разложившись, живут сами по себе. Тела, чувства, мысли, концепции и предметы превращаются в решето. Микробы вырастают в гигантов, объемы сжимаются как ссохшаяся кожура. Небеса свертываются в свиток, умещаются в ладони. Как это ни странно, но шагнувший за последнюю черту встречается с тем же, с кем и высший властелин. Тот же темный силуэт, те же баюкающе угловатые жесты, те же - черные на черном - плечи, восковые руки, слегка волочит одну ногу. И снова блеск “нового света”. Из-за его спины.
Прыгайте.
Что-то, чего не помнишь и не опишешь.
Вы на периферии иного. Среди фрагментов, разрозненных кристалликов еще не собранной мозаики, в нижнем сословии, еще без статуса и прав, еще с печалью и ужасом от происшедшего. Кто вы? Где вы? Вы ничего не можете вспомнить. Что с вами случилось? Имя... Что-то вертится в голове, но ускользает. В таком свете ничего не видно, для этого необходимо присутствие мрака.
Какие новые чувства...
Что так саднит в лопатках?