последний кшатрий темного века, вертикальный аристократ, тамплиер великой стены

черный барон, бросавший бомбы, писавший картины и потрясающие по глубине книги

защитник Традиции и правый анархист, истинный герой Кали-юги

Эвола является после Генона вторым по значению, силе, глубине и полноте автором, который в 20-ом веке радикальным образом встал на защиту Сакрального, подчинив этой цели всю свою жизнь, всю свою судьбу. Мы предполагаем еще много раз обращаться к этому удивительному человеку и его творчеству в других номерах “Милого Ангела”, поэтому и разбор его трудов, и подробное освещение его идей, и его биографию оставляем напотом. Сейчас же следует подчеркнуть, что вместе с Геноном, Эвола—основополагающий ориентир для “Милого Ангела”. Его взгляды, и особенно тотальность его мировоззрения, охватывающего как чистую метафизику, так и актуальную политику, как сферу инициатических доктрин, так и авангардное искусство, как историю религий, так и современную литературу и поэзию -- служит ярким примером аристократической верности человека идее, причем идее, противоположной самой сути окружающего его современного бытия и поэтому провоцирующей необходимое героическое противостояние и жестокую борьбу. Не случайно одна из книг Эволы—основной его труд—называется “Восстание против современного мира”. Речь идет о восстании аристократического Духа против материализма черни, о восстании разумной Справедливости против биологического Хаоса, о восстании кристального Севера против смешанного и извращенного Юга. Как бы то ни было, важно заметить, что Юлиус Эвола был наделен внутренней природой кшатрия, воина, и эта его склонность к активности, к действию во многом предопределила его жизненный путь и темы его трудов. В лоне самой традиции его в первую очередь интересовали дисциплины “активной”, волевой, мужской, солнечной реализации: Буддизм, тантра, алхимия, магия. Поэтому перспектива понимания Эволой традиции является сугубо “героической”. Именно кшатризм Эволы заставлял его произносить некоторые спорные суждения безапелляционным тоном. Сам он признавался в этом в автобиографической книге “Путь киновари”. В частности, он вступает в противоречие с традицией там, где вполне справедливая критика деградировавших и “падших” форм христианской традиции перерастает в критику Христианства как такового. Этот аспект его доктрины достаточно ясно разобрали другие традиционалисты и, в первую очередь, сам Генон. Кроме того, анти-христианство Эволы было не таким уже абсолютным, как может показаться из отдельных пассажей, так как в определенные периоды своей жизни он не раз менял свою точку зрения и некоторое время даже провел в качестве монаха в одном из христианских монастырей. Не следует также забывать, что критика Христианства Эволой всегда проистекает из его преданности самой чистой форме Примордиальной Традиции, а не из иноконфессиональных, и тем более не из атеистических предрассудков. Эвола упрекает Христианство лишь в том, что оно недостаточно традиционно и духовно, а также в том, что в нем не достает собственно солнечно-героической перспективы.

Современная Католическая Церковь действительно дает основание к таким обвинениям, а христианское Средневековье или Православие были слишком далеки от Эволы в пространстве или времени, да и тоже весьма не однозначны. В любом случае, на наш взгляд, идеи Эволы должны пойти во благо тем христианам, которые ищут глубоких и примордиальных основ своей традиции, а их невозможно отыскать нигде, кроме как на духовном Севере.

Особое значение для нас, русских, играет также имперская тема, так как в ней сосредоточено наше традиционное переживание Сакрального. Тот гибеллинский имперский идеал, который Эвола защищал и развивал в течение всей своей жизни, точно соответствует традиционному русскому сакральному сознанию, не только монархическому, но именно имперскому, гибеллинскому. Весь символический блок сакральных имперских легенд и мифов, вскрытый Эволой, является чрезвычайно важным именно для русских, и в данной книге “Мистерия Грааля” он особенно подробно останавливается на этой же теме.—Первое издание имело даже подзаголовок “Мистерия Грааля. Имперская гиббелинская идея”. Особенно значительными являются все ссылки на гиперборейскую традицию, следы которой, зная определенные ключи, мы легко обнаружим и в России, в ее истории, в ее легендах, в ее языке, в ее топонимике и в ее символизме, причем совершенно независимо от Европы и следов гиперборейцев на Западе. Важно лишь постичь сакральный метод, выделить основные черты гиперборейской, примордиальной парадигмы, и мы сможем воскресить тайную имперскую Россию, проникнуть в ее зашифрованный смысл и постичь логику ее цикла.